Единство. Свет. Любовь.
Большая просьба автора сайта Твоя Йога - не использовать его стихотворения без указания его имени и фамилии.
|
Продолжение книги:
ФАНТАСТИЧЕСКИЕ РАССКАЗЫ
АСТЕРОН
Едкий пот щипал их глаза, а крошечные москиты болезненными укусами вынуждали их избивать самих себя. Непроходимые джунгли расступались перед ними лишь после основательной работы мачете и изрядной порции проклятий, которой она частенько сопровождалась. Какие-то дикие твари сопровождали их, наблюдая за ними красными глазами сквозь листву и издавая противные шипящие звуки. Вся атмосфера планеты была насквозь пропитана безграничной ненавистью к непрошенным гостям, которые, игнорируя все трудности, двигались к какой-то таинственной, только им одним известной, цели.
Сделав наугад три выстрела в темноту джунглей и услышав душераздирающий рёв, переходящий в затухающее постанывание, Фокл, удовлетворённо улыбнувшись, вложил свой новенький пятизарядный бластер в кобуру.
- Молодец, старик, - похлопав по плечу и полностью одобрив его действия, выдавил из воспалившейся глотки Бахмул. - Ещё немного и эти твари начали бы кусать нас за пятки.
- Надо быть начеку, Бахмул, любая незначительная ошибка может стоить нам жизни. Той самой жизни, которая может оказаться самой долгой и самой прекрасной, если мы дойдём до Астерона. Не хотелось бы её потерять, дружище. Особенно сейчас, когда мы так близки к цели.
- Да-да, ты прав, - поправляя красную от крови повязку на своей правой ноге и тяжело выдыхая воздух из лёгких, согласился Бахмул со своим товарищем. - Надо быть осторожнее... Чёрт бы побрал того, кто создал эту планету! У этого ненормального либо было плохое настроение, либо он был просто психом!
За зелёной стеной из листьев послышалось чавканье и хруст сухожилий.
- Пусть ребята пока пируют, - мрачно процедил Фокл. - Ну а нам надо поспешить.
Пред ними возвышается храм Астерон, сверкая на солнце драгоценным бастальтом. Тем самым бастальтом, даже на грамм которого можно прожить всю жизнь в ничем неограниченной роскоши. Это редчайший минерал во вселенной, характеризующийся своей непревзойдённой крепостью и, конечно же, ювелирными достоинствами.
Бахмул заворожено, чуть приоткрыв рот, смотрел на дело рук астертов, панически прикидывая как вместить это всё в их маленькую космическую птичку «Эльзу».
- Ну ладно, ладно, - проводя ладонью перед глазами товарища, с усмешкой сказал Фокл. - Что ты так уставился на эти стекляшки?
- Стекляшки!? - простонал Бахмул, словно говоря при этом: «Чёрт бы тебя побрал, Фокл, ты совершенно ничего не понимаешь в жизни. Ты сумасшедший, перед тобой находится бесценное сокровище. Это верх мечты любого нормального человека. А я как раз нормальный человек. И то, что я вижу, для моего счастья вполне достаточно».
- Конечно стекляшки, - равнодушно повторил Фокл, снимая со своей шеи серебряную цепочку с надетой на неё странным, замысловатым предметом. И указав на него, серьёзно добавил: - Настоящее сокровище внутри храма...
Шампанское, пиво, водка... Его кровь была переполнена алкоголем. Остатками сознания он искал объект, который мог бы походить на бутылку. На пути его затуманенного взгляда оказался высокий бокал с какой-то искрящейся прозрачной жидкостью. Отпив два глотка, он сделал кислую гримасу.
- Только враг мог подсунуть мне сегодня Кока-Колу, - заплетающимся языком выразил он своё недовольство.
Тут он вдруг неожиданно вспомнил кто он такой, и что он здесь делает. Оказалось, что он Фокл, что он находится на собственной свадьбе, и что его жена...
- Ба, поздравляю тебя, дружище, ты не плохо женился. - удовлетворённо икнув, поздравил сам себя Фокл. - Лалана настоящая женщина! Настоящая женщина для настоящего мужчины... - тут вдруг к нему неожиданно пришло чувство, что он достиг в своей жизни всего, о чём только мечтал. И под воздействием этого приятнейшего и в высшей степени опьяняющего чувства он расслабился, и провалился в небытиё.
- Сволочь!! - мутный силуэт перед ним принял контуры его жены. - Нализался на собственной свадьбе! Опозорил меня и всю мою почтенную семью!
- Н-у и-и-и ч-т-о? - пытаясь овладеть языком после неожиданного пробуждения прямо в середине скандала, промямлил Фокл. - И-и-имею право.
- Алкоголик. - видя, что её муж совсем плох, бросила Лалана.
- Д-д-да, ал... алкоголик. Н-у и-и-и ч-т-о? - входя в роль, идиотски улыбаясь, паясничал Фокл.
- Ладно, не знаю, понимаешь ли ты меня сейчас или нет, но завтра ты должен быть как стёклышко. Завтра, - слово «завтра» Лалана произнесло громко и особенно отчётливо, - ты должен быть как стёклышко. Потому что завтра мы летим на Зиту, на археологические раскопки моего отца. - Немного смягчив голос, чувствуя, что грубость ей не к лицу, Лалана добавила: - Если конечно ты ещё хочешь оставаться моим мужем, - и мило улыбнулось наигранной улыбкой.
Завтра наступило мгновенно, словно бы он только-только закрыл глаза. Конечно же, болела голова, тот самый орган, который говорил ему вчера весь вечер: «Мало, давай ещё бокальчик, ещё бутылочку...» а теперь ругал его, говоря: «Придурок, зачем же ты столько вчера выпил?»
- Лалана-а-а, - протяжно позвал он свою жену, так молитвенно и так нежно, как если бы он обращался к самому Господу-Богу. Но тут, смутно припоминая их вчерашний разговор, он понял, что ждать помощи от Лаланы лишено всякого смысла, и что она теперь в лучшем случае уже его не любит, а в самом худшем - его самый злейший враг...
С мокрыми волосами, в белоснежном халате, благоухая дорогими духами, она вошла в спальню, словно сказочная фея. В руках её был поднос, а на подносе бутылочка слабоалкогольного пива и высокий хрустальный бокал. Фокл подумал, что наконец-то начался сон, который почему-то запоздал на целую ночь, и который решил начаться таким неожиданным, сказочным образом.
Долго держа в вертикальном состоянии бутылку, он нетерпеливо дождался, когда последняя капля драгоценного напитка упадёт в его рот.
- Теперь я готов ехать хоть на край света, дорогая. Целоваться, так уж и быть, не будем.
Когда космолёт подлетал к Зите, представление Фокла об археологических раскопках рисовало картину, состоящую из нескольких гектаров земли, на которой маленькими лопаточками и кисточками с десяток сумасшедших учёных снимают тонкий слой земли с каких-то древних, никому не нужных захоронений. То, что он в действительности увидел, потрясло его. Фокл увидел планету, которая просто вдоль и поперёк была перепахана и продырявлена многочисленными шахтами чуть ли не до самого её центра.
- Что же вы такое здесь ищете, профессор!? - вместо приветствия, пожимая руку отцу Лаланы, спросил Фокл.
- Уже нашёл, - строго смеривая его взглядом, ответил профессор. - Ключ Астерона.
- Простите...
Но это видимо было самое большее, что намерен был рассказать профессор о каком-то ключе, из-за которого планету превратили в дырявый круглый сыр.
Но и не такие языки развязывались после парочки бутылок хорошего пива. А уж метод как влить их в организм жертвы Фокл знал лучше кого бы то ни было. После третьей бутылки глаза профессора светились дружелюбием, а речь была переполнена идиотскими нравоучениями, философствованием о смысле жизни и, конечно же мужскими секретами основанными исключительно на ценнейшем жизненном опыте самого профессора.
- Сынок, - пьяные глаза профессора с трудом пытались сфокусироваться на лице Фокла. - Жизнь - это большой кусок хлеба, можешь съесть сейчас, а можешь жевать его сто лет. Больше, чем дано, не получишь. Но ключ от Астерона... Это совсем другое дело. Всю жизнь я искал его, идя по следам древней цивилизации астертов. Но мой кусок хлеба заканчивается. - Профессор снял с шеи серебряную цепочку, на которой болтался продолговатый, изогнутый в нескольких местах предмет. - После моей смерти этот ключ будет принадлежать моей дочери. На нём изображена звёздная карта, по которой можно найти сам храм Астерон. Может быть, когда-нибудь вы вместе закончите то, что я начал...
- Это ключ от храма, - сказал Фокл Бахмулу. - В нём мы найдём нечто, что ещё никогда не снилось ни одному смертному. Хотя, дело твоё - можешь забавляться этими стекляшками.
Фокл вставил ключ в углубление, которое находилось в дверях храма, и чуть надавив на него, отошёл на шаг назад. Огромные двери совершенно бесшумно распахнулись, и из глубины храма хлынул ровным матовым потоком, почти осязаемый, необыкновенно приятный для глаз, матовый свет. Послышалась музыка. Объёмный звук манил в глубину храма, очаровывая своей необъяснимой загадочной природой.
- Чёрт, Фокл, что ты наделал! Закрой его к дьяволу! - словно очнувшись от гипноза, так ясно, на сколько это было возможно, выразил вслух свои мысли Бахмул.
Но Фокл уже не слышал своего товарища, он вошёл в храм, растворившись в матовом свете...
Никогда ещё Лалана не была так прекрасна. Большие голубые глаза, необычайно светлое лицо, обрамлённое золотыми прядями волос... Она была словно святая вот-вот готовая вознестись на небеса, и которую удерживает на земле лишь пара её несказанных слов или последний полный любви и тепла взгляд.
Она уходила. Фокл просто не мог подобрать другого слова. Она не умирала, а именно уходила. Всё ей естество уже было там, где бессмертная душа обретает долгожданный покой, и лишь несколько слов и полный любви и тепла взгляд как последнее дуновение ветра ещё напоминали ему о его жене.
- Ты самый лучший, - прошептала она, пытаясь улыбнуться, и медленно раскрывая ладонь, на которой покоился ключ от Астерона. - Я знаю это. Ты сможешь спасти человечество от этой ужасной болезни.
- Я обещаю тебе это. Хотя я никогда не выполнял своих обещаний, когда мы были вместе, но это обещание я исполню, как последнюю возможность отблагодарить тебя за твою любовь... - Фокл говорил ещё очень долго, держа в своих ладонях холодеющую кисть Лаланы и проклиная себя за то, что был так бесконечно глуп, что не замечал того сокровища, которое всегда было с ним так рядом.
После похорон Лаланы в жизни Фокла наступил год активного, беспросветного пьянства. Он искал смерть, но смерть шарахалась от него как ворона от пугала.
Неизвестный вирус, словно гигантский осьминог, охватил своими невидимыми щупальцами всю планету, погружая на дно океана смерти беззащитные жертвы. Человечество лихорадочно искало способы борьбы с этой страшной болезнью, но всё было безрезультатно. Хладнокровно и уверенно вирус убивал сотни и тысячи людей ежедневно.
- Проклятье, - сидя за стойкой бара, выругался Фокл, почёсывая давно небритый подбородок. - Ведь это не справедливо. Я хочу умереть, но эта шлюха - смерть тащится к тем, кто умирать совсем не хочет. - Налей-ка, дружище, ещё стаканчик, - обратился он к бармену. - И, если можно, с кусочком цианида.
Но бармен был равнодушен к философствованию какого-то пропойцы, а тем более к его просьбе по поводу бесплатной выпивки. На его лице красовалось отчётливо сформированное с годами и основательно застывшее выражение: «Есть деньги - есть выпивка, нет денег - нет выпивки». И как только Фокл увидел лицо бармена, он тут же начал рыться в своих пустых карманах в надежде обнаружить в них то, за что бармен мог бы согласиться дать ему на сегодняшний день билет в мир счастливых, сбежавших от реальности алкоголиков. Но оказалось, что его карманы сегодня были более пусты, чем когда бы то ни было. Это означало, что у Фокла есть возможность весь день видеть мир совершенно трезвыми глазами. И такая перспектива страшно напугала его. Он судорожно ещё раз обшарил свой старый, замызганный костюм, надетый прямо на голое тело, и вдруг, словно что-то вспомнив, воскликнул: «Есть! У меня же есть ключ от этого чёртового Астерона!»
Дрожащей рукой он снял со своей шеи серебряную цепочку с тусклым изогнутым предметом...
- Зачем, - услышал Фокл «голос» словно звучащий внутри его сознания, - зачем ты пришёл сюда, чужестранец? Ты пришёл просить? Глупец! Я отниму у тебя последнее, даже те ничтожные крохи, которыми владеешь и за которые цепляешься своим сознанием. Если ты всё ещё дорожишь своей ничтожной жизнью - беги. Иначе тебя ждёт смерть. Здесь только смерть, и ничего кроме неё. Ещё один шаг, ещё одна мысль - и я навсегда вычеркну тебя из книги жизни. Я растворю тебя в бесконечности, и ты больше никогда не познаешь движения - не познаешь жизни.
Фокл был готов ко всему, но только ни к этому. «Голос» говорил спокойно и уверенно, как тот, кто обладает абсолютной властью. От него не исходило никакой угрозы или желания причинить вред. Нет. Это скорее было похоже на достижение конца пути, на достижение того к чему стремится всё, в чём есть хоть искра жизни. Странно, но почему-то слово «смерть» не пугало, а наоборот как будто открывало дверь в другую реальность, где всё, абсолютно всё по-другому, и где нет ничего привычного и знакомого.
Лишь на мгновение Фокл вдруг с сожалением подумал о том, что не послушал совета Бахмула. Но сейчас, находясь в этом удивительном месте, человеческий разум был полностью выведен из своих привычных границ, и поэтому не способен был принимать стандартные решения.
Вокруг всё переливалось, огромные стены и колонны были полупрозрачны, и казалось, что за ними виднеется другой, отличный от привычного для Фокла, таинственный и загадочный мир. Было ощущение, что купол храма, который был виден снаружи, внутри отсутствует, а вместо него открытая, зияющая пустотой бездна, притягивающая к себе какой-то бесконечно могущественной силой.
Неземная музыка завораживала его, вводя в состояние отрешённости от всего внешнего и суетного. Что-то опустошало его. Исчезли последние мысли и желания. Осталась лишь тонкая, прозрачная оболочка, отделяющая его от бесконечной пустоты. И вот - она рвётся, соединяя его с Необъятным и Бездонным. Теперь его нет, он ни с чем себя не отождествляет, а это значит, что теперь он может стать, кем захочет.
Бесконечность. Он не видит ни начала, ни конца. Прошедшее воспринимается как сон, а реальность так прекрасна, что притягивает сознание к одному единственно возможному моменту времени - настоящему.
Его блаженство не имеет границ. Но он чувствует, что есть что-то очень крошечное, словно маленькая, ничтожная песчинка на песчаном морском берегу, что не даёт ему пережить ничем не омрачаемую радость во всём её проявлении. Его сознание притягивается к этому. Это «что-то» принимает контуры. Он видит в «этом» боль и страдание. И что-то ещё... Что-то очень важное... Он обещал, он должен спасти... «Ты самый лучший. Я знаю это. Ты сможешь спасти человечество от этой ужасной болезни» - врывается в его сознание. Да, теперь не может быть сомнения - он исполнит своё обещание.
Всё вновь обретает свои привычные формы, лишь нет больше в нём того, кого раньше называли Фоклом, но есть незримое для глаза облачко антивирусов против страшной болезни человечества, которая, поднятая лёгким воздушным потоком, окутала перепуганного до смерти Бахмула (сделав его носителем спасительного лекарства, которое он скоро доставит человечеству)...
Видимо серебряная цепочка со странным предметом в трясущихся руках алкоголика на взгляд бармена выглядела странновато. Бармен замер, почуяв запах явной прибыли.
- Ну хорошо, за эту безделушку - бутылка вина, но не больше, - протягивая раскрытую ладонь Фоклу, сказал он.
«Ты самый лучший. Я знаю это. Ты сможешь спасти человечество от этой ужасной болезни» - где-то совсем рядом услышал Фокл. Воспоминания захлестнули его, выдавив из его глаз пропитанные алкоголем две едкие слезинки.
- Ну! Ты что - решил завязать?
- Да пошёл ты к чёрту! - вдруг бросил удивлённому бармену Фокл, и бросился вон из бара.
ТРАК
Его звали Трак. И почему-то при любых обстоятельствах все всегда считали его своим самым злейшим врагом. Великие цари и монархи могущественных цивилизаций клялись своей кровью, что уничтожат его, чего бы им это ни стоило. Прославленные галактические воины с непревзойдёнными по численности и силе войсками рыскали по просторам вселенной, ища его одного. Многие матери в мгновение ока усмиряли своих непослушных детей лишь звуком его имени.
Одним словом, он был воплощением зла, и весть о его смерти была бы бесконечным праздником для всей Вселенной.
Гилоп ещё никогда не чувствовал такой огромной, почти бесконечной, силы стоящей за ним. Миллионы звёздных кораблей, миллиарды солдат и безукоризненная военная техника - это то, что влилось в его бездонную армию, и продолжало вливаться. Все, кто мог хоть чем-то оказаться полезным в этой войне, считали своим долгом сделать свой вклад в дело уничтожения Зла.
Что может противостоять такой армии?
- Мы легко прихлопнем этого скорпиона со всем его ядовитым выводком, - сказал он чуть слышно, поднося диктофон к самому рту, и смотря на монитор радара, на котором виднелись надвигающиеся со всех сторон к центру красные точки. - Приказываю начать полномасштабную атаку, - раздался его твёрдый отчеканенный голос, - уничтожить все военные силы противника.
С использованием совершеннейшей военной техники, война становится делом нескольких часов. По вселенной ещё гонялись за змеёнышами Трака в боевых космических кораблях разгорячённые адреналином сверхсветовики Гилопа. Кое-где ещё на какой-нибудь захваченной траковцами планете раздавались оглушительные взрывы, сопровождающиеся ослепительными вспышками от ракет до краёв начинённых расщеплённым атомом. Лазерные лучи резали как масло толстую броню тяжёлой техники, а термопули, словно иглы, прошивали прочнейшую защиту воинов.
Но мало помалу, всё через некоторое время затихло. И опять наступила тишина.
Гилоп медленно, как представитель бесконечной власти и победитель, сошёл с металлических ступенек капитанского лайнера. Одновременно по обе стороны от него высыпала дюжина увешенных арсеналом военного снаряжения и накаченных до предела солдат.
Спутник А-Трис - это то место, к которому столько лет стремились многочисленные армии, стремясь найти здесь корень Зла, чтобы вырвать его из плодородной почвы вселенной. Говорят, что многие великолепные командиры ступали на эту землю, но после этого исчезали, словно их никогда и не было.
Здесь был Трак. Никто и никогда не видел его. Но сейчас Гилоп встретится с ним лицом к лицу, чтобы провозгласить перед ним истину: «Добро всегда побеждает», и что он, как представитель Добра, пришёл, чтобы судить его.
Тяжёлые армейские ботинки Гилопа основательно погружались в мягкий грунт планеты. По бокам семенили, звеня смертоносным железом, отборные солдаты. Над головой постоянно висели три боевых катера, играя на серой земле десятком точек лазерных прицелов.
Равно учащающийся монотонный сигнал ручного радара перешёл в слитный однородный писк. Расстояние до единственной красной точки высвечивающейся на мониторе - 5-10 метров. Перед Гилопом вход в пещеру.
- Командир, - раздаётся в наушнике. - В пещере один живой объект. Предположительно Трак. Не вооружён. Мы готовы к захвату.
- Стойте у входа в пещеру, - отдал приказ Гилоп, снимая лазерный автомат с предохранителя, и с наслаждением чувствуя, как адреналин медленно растекается по его кровеносной системе.
Свет от костра неуверенно освещал его спокойное со строгими чертами лицо. Он молчал, но глаза его говорили: «Ты или я, не имеет ни какого значения. Потому что мы - волны одного океана. Ты можешь уничтожить одну волну. Но как ты уничтожишь океан? Это невозможно. - Гилоп почувствовал летающую над ним в воздухе смертельную угрозу, но спокойное выражение лица собеседника ничем не подкрепляло его опасения. - Я знал, что ты придёшь, чтобы занять моё место. Ты заслужил его, я с радостью отдаю его тебе. Оно твоё...»
- Я победил тебя, - в отчаянии, пробираясь своим сознанием сквозь пелену какого-то медленно надвигающегося на него опустошающего тумана, перебил сдавленным хрипом Гилоп. - Но я ведь победил тебя...
«Теперь попробуй победить себя» - последнее, что «услышал» Гилоп, срываясь последними проблесками своего сознания в бездонность глаз собеседника, и механически нажимая на курок автомата...
- Всё кончено, - выходя из пещеры и отряхиваясь от пыли, сказал Гилоп в маленький микрофон у рта. - Трак мёртв. Прекрасная работа, ребята! Теперь по домам, нам нечего больше здесь делать.
Часом позже, расслабившись в командирской каюте и основательно затягиваясь своей любимой сигарой, Гилоп, составив отчёт для верховного правительства вселенной, вдруг замер над тем местом, где он должен подписать документ.
«Это видимо напряжение прошедших часов», - потирая виски, тихо сказал он. - «Забыть своё имя! Да, что это с тобой!»
Гилоп встал, и налил себе слабоалкогольный, тонизирующий напиток. Потом, будто бы что-то вспомнив, подошёл к столу, взял ручку, и в конце документа поставил подпись: «Трак».
НЕЧТО
На краю вселенной было холодно и темно. Последние лучи жизни, один за другим, обнажали свои обрубленные пустотой концы. Они не хотели мириться со своей ограниченностью и упрямо продолжали тянуться к неизвестности, пытаясь вырвать из неё на свет что-нибудь абсолютно новое. Но что-то, что было их порождающей причиной, не пускало их дальше, чем это было возможно, и поэтому лучи вновь сокращались, занимая своё изначальное положение в пространстве.
«Конец, - подумал Налли-Мар. - Осталась только пустота. Значит, пришло время действовать, - Учитель сказал, что именно «здесь находится то, что я должен найти».
Налли-Мар отключил двигатели, и ещё раз тщательным образом проверил показания приборов. Опустив свои стрелки к нулю, они красноречиво говорили, что говорить уже больше не о чем. Приборы были совершенно бесполезны - они больше ничего «не видели». Поэтому Налли-Мар надел скафандр и вышел на небольшую площадку звездолёта, всю покрытую впадинами от метеоритов, которые свидетельствовали о трудности и длительности его путешествия...
Большие, мудрые глаза Учителя смотрели на Налли-Мара, как смотрит восходящее солнце на просыпающийся от томительного ночного сна земной мир. В них была сила, жаждущая созидания, мягкая и тёплая, как рука матери, и одновременно твёрдая и решительная, как несгибаемая воля отца.
- Мне трудно выбирать из вас лучшего... Все вы для меня мои дети, и все лучшие. Но всё же я должен выбрать из вас одного. - Сцепленные пальцы Учителя разомкнулись, и было слышно как шуршит его белоснежная одежда от поднимающейся вверх руки. - Сядь ближе, - попросил он, указывая Налли-Мару на место рядом с собой. Когда его просьба была мгновенно исполнена, он продолжил. - Налли-Мар заменит меня, когда я уйду...
Налли-Мар чувствовал как, за его спиной, напряжённо вслушиваясь в каждое слово Учителя и пребывая в полной растерянности, сидели его братья и сёстры. Царила абсолютная тишина, но сердца собравшихся кричали, разрываясь от печали.
Несколько тысяч юношей и девушек в белоснежных одеждах собрались в огромном зале корабля-города «Мессия», чтобы услышать последнюю проповедь своего Учителя, чтобы узнать, кто будет после него. Многие Учителя сделали это именно здесь. Это уже стало традицией, печальной, но необходимой. Ничто не должно заканчиваться, нет предела совершенству, и обязательно должен остаться кто-то, кто поведёт к нему остальных.
- Я долго учил вас, продолжая дело своих Учителей. - На устах Учителя играла еле заметная улыбка, лицо, несколько скрытое длинными седыми волосами, излучало покой и умиротворение. - Теперь Налли-Мар будет учить вас. Но перед этим я должен сообщить вам нечто очень важное. Вот уже пятнадцать веков «Мессия» движется лишь в одном направлении - в бесконечность. Никто не говорил вам зачем. Но пришло время сказать. - Зал застыл. И казалось, что само время остановилось, прислушиваясь к каждому слову необычного старика, боясь пропустить нечто очень важное. - Вы читали в священной «Книге Жизни» - «... И будет кто-то, кто протянет руку, чтобы взять, но рука останется пустой», «...И кто-то один из вас найдёт то, чего нет», «...И в этом будет Жизнь». Наша цель - пустота. Она ждёт нас на краю вселенной. Там один из нас найдёт «то, чего нет, и в котором есть Жизнь».
А теперь я хочу остаться с Налли-Маром один...
Учитель ушёл так же тихо и спокойно, как и все Учителя до него. Но, казалось, что вместе с ним ушли спокойствие и мир, которые царили на «Мессии» при его жизни.
Пятнадцать веков огромный корабль-город мчался на бешеной скорости к своей, известной только посвящённым, цели. Формально являясь собственностью великой империи Золотых Колец, он был охраняем её бесконечной властью на протяжении длительного времени. Но у всего есть конец, и расплывчатые границы империи остались далеко позади. Совершенно иные формы жизни, имеющие нестандартное мышление и понимание морали набросились на «Мессию», применяя к ней невиданное до этого времени оружие.
На маленьких боевых кораблях во имя Учителей, священной «Книги Жизни» и великой Цели покидали совершенные жители корабля-города свой родной дом, чтобы отбить безжалостные атаки врага.
В беспощадной войне за существование население «Мессии» уменьшалось, постепенно тая с каждым годом.
Скафандр был удобным, и был почти неосязаем. Налли-Мар мягко опустился и сел на металлическую поверхность площадки звездолёта. Казалось, что тишина и темнота, которые царили здесь, с огромным удивлением рассматривают непрошенного гостя, который пришёл сюда из мира движения. Пустота, сопротивляясь, нехотя уступала свои владения чужестранцу. Но вот Налли-Мар, находясь в самом чреве пустоты, замер, погрузившись в свой внутренний мир, и больше ничто не говорило о его присутствии. Он молился. Он просил всех Учителей вывести на свет души его братьев и сестёр с уничтоженной тёмными силами «Мессии».
«... И будет кто-то, кто протянет руку, чтобы взять, но рука останется пустой», «...И кто-то один из вас найдёт то, чего нет», «...И в этом будет Жизнь». Хотя время здесь было всего лишь словом, всё же внутренние часы Налли-Мара строго отсчитывали свой ритм, насчитав чуть больше двух суток. Все попытки Налли-Мара найти то «нечто», о чём говорил ему его Учитель, оканчивались неудачей. Как можно найти то, чего нет? Что это? Пустота? Но в ней нет Жизни. «А если уничтожить во мне всё, что является мной, все наслоения вокруг моей сути, что же останется? Пустота, - яркой вспышкой озарения промчалась мысль в сознании Налли-Мара. - Осознающая пустота, или Жизнь.
Налли-Мар открыл глаза. Темнота сияла ослепительным светом, а тишина вливалась в него прекраснейшей мелодией. Пустоты больше не было - не было той грани, которая разделяла их до этого. Исчезла двойственность и желание быть кем-то. Изначальность созерцала саму себя, стремясь к бесконечности.
Налли-Мар запустил двигатели, и поставил курс звездолёта на обратный путь. Он исполнил желание своего Учителя, он воплотил в реальность пророчество священной «Книги Жизни» и он дошёл до великой Цели. Теперь он возвращается. То «нечто», которое он нашёл, зовёт его обратно. Жизнь должна продолжаться, совершенству нет предела. Мессия возвращается. Сейчас он знает, что возвращается уже не в первый раз, но вновь и вновь делает это с великим наслаждением.
Окончание книги
Потухшая свеча
