Примета: Чтобы принести счастье новому дому, войди в каждую комнату с буханкой хлеба и блюдцем соли. (Северный Йоркшир).
Местные жители называют этот обычай "househandsel" ("подарок дому"). В нашей стране до странности мало суеверий, связанных с домами. В Германии их гораздо больше. Здесь считается, что уголек от праздничного костра (например, костра Летнего Солнцестояния или Чистого Огня), хранящийся в доме, бережет его от пожара - очевидно, в связи с тем, что один огонь отгоняет другой, как бы заявляя ему, что место уже занято. Жители Малайского архипелага считают, что некоторые породы древесины не годятся для строительства домов. Одной из запрещенных "пород" является любое дерево, имеющее колючки. Поверье гласит, что дороги людей, которые живут в таком доме, будут тернистыми, а жизнь будет колючей. Одно из самых распространенных русских народных поверий, связанных с новым домом, утверждает, что новое жилище непременно "возьмет" жертву из числа своих жильцов: либо вскоре умрет первый переступивший порог, либо самый старший, либо самый младший член семьи. (Пожилые люди крайне отрицательно относятся к переезду в новое жилище еще и вследствие данной приметы). Поэтому "если переселяются в новый дом, то в него первой впускается кошка, - это для того, чтобы не умер человек, если бы он первым вошел в дом, чтобы, вместо человека, первая умерла кошка", а во двор "первым... пускается петух". Таким образом петух и кошка должны "заменить" человеческую жертву - "если суждено случиться беде, то пусть она на них и стрясется. За ними уже можно смело входить с иконой и хлебом-солью, всего лучше в полнолуние и обязательно ночью". В то же время эти животные расцениваются как своеобразные обереги: "Без петуха на дворе и скот вестись не будет, а если и будут дойные коровы, то молоко и масло от них получится безвкусным, совершенно "пустым". Кошка же первой встретит своего хозяина на том свете". Поскольку повсеместно в России (кроме отдельных юго-западных регионов) распространено представление о том, что "в каждой избе есть свой домовой", и без него не могут наладиться ни хозяйство и ни семейные отношения, то переселение в новый дом сопровождается целым комплексом обрядовых действий, направленных на обеспечение "перехода" домового из старой избы в новую. Так, прежде всего домового следует позвать с собой в новое жилище и там приготовить ему угощение. "Переходя в новый дом, хозяин ночью ходит в старый дом, кланяется на все четыре стороны и приглашает домового пожаловать в новый дом. В новом доме, в подизбице или же на чердаке, ставится и угощение домовому: ломоть хлеба с солью и чашка водки. Заботливые хозяйки ставят это угощение домовому и в обычное время". Или "при переходе в новый дом сыплют во дворе прямо на землю овса или льняного семени, застилают его соломой и потом уже ставят ясли. Под ясли кладут ломоть черного хлеба с солью и ставят стакан водки; при этом произносят слова: "Хозяин-батюшка, приходи ко мне в гости хлеба-соли кушать и мою скотинушку нежить". Вино через ночь должно быть выпито, а хлеб съеден домовым. Если последний любит скотину и заплетает у лошадей гриву, ему осенью в благодарность ставят еще вина под ясли". Интересно, что в английском поверье о переселении в новый дом (для обеспечения в нем счастливой жизни) сохранен тот же набор угощения - хлеб и соль, однако персонификация того, кому предназначается это угощение, утрачена. Еще в начале нашего столетия при переселении в новую избу в ряде мест (например, в Новгородской губ.) соблюдался архаичный обряд "очерчивания" нового жилища. "Хозяйка дома до рассвета (чтобы никто не видал) старается три раза обежать новую избу нагишом, с приговором:"Поставлю я около двора железный тын, чтобы через этот тын ни лютый зверь не перескочил, ни гад не переполз, ни лихой человек ногой не переступил и дедушка-лесной через него не заглядывал". А чтобы был этот "замок" крепок, баба в воротах перекидывается кубарем, также до трех раз и тоже с заученным приговорным пожеланием, главный смысл которого выражает одну заветную мысль, чтобы "род и плод в новом дому увеличивались". Согласно русским народным поверьям, плотники и печники владеют особыми волшебными знаниями. Соответственно, жизнь в новом доме напрямую связана с тем, какие взаимоотношения сложатся между мастерами и хозяином дома. В России до сих пор повсеместно бытуют "многочисленные рассказы, свидетельствующие о том, насколько мстительны и недоброжелательны эти люди (плотники и печники) в тех случаях, когда им не доплачивают условленной суммы хозяева и подрядчики... Про вохомских плотников (в Вологодской губ. Грязовецкого у.) известен такой рассказ. Однажды они не получили сверх расчета обычного угощения пивом и водкой, и, когда ушли, хозяин послал сына посмотреть новую избу. Вернулся тот перепуганным и рассказал отцу про такое диво, что тот сам пошел проверять и увидел то же самое. Только что вошел он, как выскочила маленькая мышь, за ней - другая побольше и еще больше, а последние стали выбегать ростом в сытую кошку. "Запрягай, сынок, поскорее лошадь, поезжай за тем мастером, зови его на влазины, а в Петрецове захвати четверть водки!" Приняли плотника с хлебом-солью и низкими поклонами в новом доме. Выскочила маленькая мышь, а мастер только и сказал ей: "Скажи в стаде, чтобы сейчас убирались вон". Не успели они выпить по второй, как большие и маленькие мыши труском и вприскочку выбежали из избы мимо них в двери и в поле... В Орловской губ. (под самым городом) подслушали бабы, как владимирские плотники, достраивая хату, приговаривали: "Дому не стоянье, дому не житье, кто поживет, тот и помрет", - и подсмотрели, что бревна тесали они не вдоль, а поперек, а потом напустили червей. Стали черви точить стены, и едва успел хозяин помереть, как развалилась и хата его. В Сарапульском уезде (Вятской губ.) построили плотники новый дом. Пришли они попрощаться да и сказали хозяйке: "Ну, тетка, тебе не спасибо, вовек будешь помнить, как ты нас поила-кормила". И вот за то, что она докучала им попреками, укоряя, что много у ней выпили и еще того больше съели, они посадили ей кикимору: никого не видно, а человеческий голос стонет. Как ни сядут за стол, сейчас же кто-то и скажет:"Убирайся-ка ты из-за стола-то!" А не послушают - начнет швырять с печи шубами или с полатей бросаться подушками. Так и выжила кикимора хозяев из дому. Сказывали знающие люди о причинах этого происшествия, но разное: одни говорили, что либо на стоянке, либо под матицу плотники подложили свиной щетины, отчего и завелись в доме черти. Другие предполагали, что под дом зарыт был когда-то неотпетый покойник или удавленник, и что плотники знали про то и намеренно надвинули к тому месту первые венцы, когда ставили сруб... В Белоозерском уезде (Новгородской губ.) в деревне Иглине, у крестьянина Андрея Богомолова, плотники так наколдовали, что кто из его семьи ни войдет в новую избу, всякий в переднем углу видит покойника, а если войдут с кем-нибудь чужим - не видят. В первую же ночь сына Михаила сбросило с лавки на пол. Решили сломать избу эту и поставить новую. Стали ломать - и нашли в переднем углу, под лавкой вбитым гвоздь от гроба. Такая же недобрая слава установилась и за печниками и каменщиками. Последние в особенности прославились злыми шутками, и при том на всю Св(ятую) Русь". Мифологические рассказы о том, что плотники и печники умеют "засадить" в новый дом кикимору, чертей и прочую нечисть, имеют под собой реальное основание. Мастера знали различные способы создания шумовых эффектов, и в случае обиды на хозяина они в отместку использовали свое "умение". Например, "когда трубу кладем, так артути в перышко гусиное линешь, плотный-то конец оставишь на волю, а другой замажешь. Как затопят после того печку - она и застонет"... "Плотники просверлят дыру и вставят в нее бутылочное горлышко, - ветер дует в это незаметное для глаз отверстие, при чем происходит завывание, а хозяин думает, что в его жилище поселили лешего"... Из Шуйского уезда (Владимирской губ.) пишут: сговорились плотники с печниками и вмазали в трубу две пустые незаткнутые бутылки по самые горлышки. Стали говорить хозяева: "Все бы хорошо, да кто-то свистит в трубе - страшно жить". Пригласили других печников. "Поправить, - говорят, - можно, только меньше десятки не возьмем". Взялись сделать, но вместо бутылок положили гусиных перьев, потому что не получили полного расчета. Свист прекратился, но кто-то стал охать да вздыхать. Опять обратился хозяин к плотникам, отдал уговорные деньги на руки вперед, и все успокоилось... Под коньком на крыше тоже прилаживается из мести длинный ящичек без передней стенки, набитый берестой; благодаря ему в ветреную погоду слышится такой плач и вой, вздохи и вскрики, что простодушные хозяева предполагают тут что-либо одно из двух: либо завелись черти дьяволы, либо из старого дома ходит сжившийся с семьей доброжелатель домовой и подвывает: просится он в новый дом, напоминает о себе в тех случаях, когда не почтили его перезовом на новое пепелище, а обзавелись его соперником. Всех этих острасток совершенно достаточно для того, чтобы новоселья справлялись с таким же торжеством, как свадьбы: с посторонними гостями и подарками, с приносом хлеба-соли и с самыми задушевными пожеланиями. Плотников задабривают еще далеко загодя: когда сговорятся насчет условий - пьют заручное, когда положат первый ряд основных бревен - пьют "обложейное", когда заготовленный сруб перенесут и наставят на указанное место - опять пьют или "мшат" хату. Точно также пьют при установке матицы (это тот брус, или балка, который кладется поперек всей избы, и на нем настилается накат и укрепляется потолок). Матицу "поднимают" и "обсевают" в полной обрядовой обстановке, повсеместно одинаковой, как завет седой старины. Вот как это делается: хозяин ставит в красном углу зеленую веточку березки, а затем из среды плотников выступает такой, который половчее прочих и полегче на ногу. Это - "севец", как бы жрец какой, отгонитель всякого врага и нечистого супостата. Он и начинает священнодействовать: обходит самое верхнее бревно или "черепной венец" и рассевает по сторонам хлебные зерна и хмель., Хозяева же все время молятся Богу. Затем севец-жрец переступает на матицу, где по самой середине ее привязана лычком овчинная шуба, а в карманах ее положены: хлеб, соль, кусок жареного мяса, ;кочан капусты и в стеклянной посудине зелено вино (у бедняков горшок с кашей, укутанный в полушубок). Лычко перерубается топором, шуба подхватывается внизу на руки, содержимое в карманах выпивается и поедается. Весь этот обряд имеет, разумеется, символическое значение: зеленые веточки березки, которую хозяин, предварительно обрядя, ставит в переднем углу вместе с иконой и зажигает перед ними свечку - служат символом здоровья хозяина и семьи; шуба и овечья шерсть, вместе с ладоном заложенная под матицу, обозначает изобилие всего съедобного и тепло в избе". "При закладке дома на углы бревен первого ряда кладут несколько кусочков церковного ладану и серебряные монеты: ладан - чтобы домовой не шутил, а монеты - чтобы богато жить". От пожара русские крестьяне так же хранили в избах головешки или разводили огонь в печи.
Примета:
